он.
— Исправляйся, мразь!
И продолжал лететь от одного к другому.
И так по кругу…
И так по кругу…
Притом всё это время левой рукой он прижимал к груди шкатулку, умудряясь не замарать её каплями крови.
В какой-то момент этой ужасной непрекращающейся карусели неудачливые бандиты начали терять сознание один за другим.
Когда же атаман захрипел и приоткрыл глаза, сквозь кровавую пелену он смог разглядеть величественный силуэт. Потребовалось несколько секунд, чтобы атаман с ужасом понял, что избивший их до состояния ленивых вареников юноша сейчас, стоя, зарисовывает следы своих безумств.
Убрав блокнот, силуэт склонился в поклоне и проговорил:
— Прошу прощения за жестокость, но должен признать, вы сами стали причиной моей агрессии. Но я на вас зла не держу и, пожалуйста, вы тоже не злитесь на меня.
Юноша развернулся и пошёл прочь.
Но, будто вспомнив что-то, вновь посмотрел на бандитов. Атаман в этот момент передумал пытаться пошевелиться и решил, что разумнее всего и дальше прикидываться ветошью.
— Господа! — снова заговорил безумный хлюпик. — Раз уж Дева под Килем свела нас вместе, очень прошу рассказать всем о величие и мощи капитана Лагранджа. О наших богатствах и успехах. Заранее спасибо.
Юноша поспешил прочь по своим безумным делам.
Атаман бандитов же в тот момент прокручивал в голове лишь одну мысль:
«Будь уверен, всем растреплю! Если даже доходяга в этой команде так силён и богат, чтоб ходить по лавкам Герштейна, то остальные, наверное, и вовсе чудовища! Даже врагам не пожелаешь встретиться с ними!»
Глава 24
Через пару дней после прибытия Франки-Штейна в порт Шервиля, Седьмое Сумеречное море.
В центре города располагался большой особняк, который сейчас был выставлен на продажу. Принадлежал он семейству, которому посчастливилось заработать достаточно денег и заручиться нужной поддержкой, чтобы получить приглашение переехать на один из Викторианских островов Четвёртого Сумеречного Моря.
Хозяева особняка тут же воспользовались предложением и умчались навстречу новой жизни в одном из Райских морей — так в народе называли моря с Первого по Четвёртое. Продажу своего особняка счастливчики доверили проверенному посреднику.
И этот посредник — опытный мужчина в очках с дорогой оправой и бархатном камзоле лично встречался с потенциальными покупателями.
Молодую даму в красном атласном платье с кринолином, волосы которой были убраны в сложную причёску, доставила на просмотр дома арендованная самоходная карета высшего класса. Даму сопровождал юноша в нелепых круглых очках с золотой оправой, и казалось, он чувствовал себя не в своей тарелке. Опытный посредник мигом оценил стоимость камзола юноши, который на нём отлично сидел. Такие дорогие вещи в аренду не сдают. И юноша, и его дама одеты были дороже, чем посредник мог бы себе позволить, если удачно продаст особняк и потратит все деньги на одежду.
— Господин Матьюиди, — проговорила дама, обращаясь к продавцу. — Это и есть тот дом, о котором мы слышали? Лучшее из того, что можно приобрести на острове?
— Всё верно, госпожа… — посредник всё ещё не знал её имени. Об этой встречи они договаривались через поверенного девушки — сурового алти в дорогом костюме и с огромным импульсным ружьём за плечом.
— Марселла дель Ромберг, — быстро произнесла девушка. — А это мой друг Шон де Липшек.
— Рад знакомству, госпожа дель Ромберг, господин де Липшек, — раскланялся посредник. — Для меня честь принимать дочь благородного семейства дель Ромберг на нашем острове. Вы присматриваете резиденцию для семейного отдыха? Достойную вашей почтенной матушки? — вежливо спросил Матьюиди.
Девушка окинула его холодным взглядом, опытный посредник поёжился. Но через несколько секунд она сменила гнев на милость и одарила его ослепительной улыбкой:
— Вы, вероятно, не поняли, господин Матьюиди. Я нахожусь здесь не как наследница дель Ромбергов, не по делам семьи. Я здесь в качестве старшего помощника капитана Лагранджа, я служу на его корабле Франки-Штейн. Вы слышали о нашей команде?
— Э… да, — растерялся посредник. — Пожалуй, в нашем городе сложно найти тех, кто не слышал о капитане Лаграндже и его команде.
Девушка торжествующе улыбнулась и продолжила:
— Раз уж слышали, то вы знаете, наш капитан самый удачливый из всех капитанов в мире. Дорогих товаров и шиллингов у команды столько, что корабль рискует получить перегруз. Вот мы и думаем, как их выгодно потратить. Я хочу вложить свою долю в недвижимость. Сами понимаете — дом стоит, есть не просит. Всяко лучше, чем просто таскать с собой деньги, согласны?
— Конечно, госпожа дель Ромберг, — с готовностью кивнул посредник. — И вы обратились по адресу. Осмотрим дом?
— Конечно, — вновь улыбнулась девушка краешком губ. — Ведите.
Её голос прозвучал настолько мягко, что посредник расслабился. Он был уверенным в себе мужчиной в полном расцвете сил. Так что ничего удивительного в том, что его взгляд скользнул в декольте клиентки, не было.
Рядом раздался глухой кашель.
Отчего-то в тот момент посреднику стало страшно за свою жизнь. Влечение к красоте юной женщины вмиг отступило, оставив лишь деловой настрой.
Никаких лишних взглядов на дель Ромберг.
И уж точно не смотреть на её молчаливого спутника. Он чувствует себя не в своей тарелке? Как бы не так! После всего лишь одного взгляда в декольте дель Ромберг не в своей тарелке ощущал себя уже сам Матьюиди!
И всё же он смог достойно показать особняк. И когда клиенты уходили, опытный посредник был уверен, что если кто и может прямо сейчас быстро купить дорогущий дом за наличность — то только вот эти странные люди из команды Лагранджа.
Правда, они что-то говорили о домике у озера Лореляй — главной достопримечательности острова. Думая об этом, Матьюиде костерил своего извечного конкурента, перехватившего в своё время продажу восхитительного имения прямо на берегу Лореляйя.
* * *
Запись в судовом журнале капитана Лагранджа:
Я смеялся в своей каюте.
А Марси бухала в своей. Она взяла выходной на один день и попросила её не беспокоить.
Девочка прониклась моими речами о важности актёрского мастерства для морехода и устроила весь этот цирк с переодеваниями. А ведь она боевой офицер и терпеть не может платья. А уж пышные тем более.
Шон говорит, она очень старалась и выглядела в самом деле как заносчивая дама, перед которой начинают лебезить слабовольные мужчины. Как я понял, она воротила нос во время просмотра городского особняка и имения на берегу озера. Каждому из посредников намекая, что у конкурента товар лучше.
В общем, использовала всё, чему научилась у мамочки.
С гордостью прошла этот путь до самой своей каюты.
Ну ничего. Пусть отдохнёт. Несколько дней у нас в запасе ещё есть.
Кстати, Шон упоминал, что имение у озера Марси в самом деле понравилось.
Этот же журнал. Спустя несколько записей:
Шон купил имение у озера, спустив все свои деньги и даже заняв немного в счёт будущей добычи.
А ещё он показал мне кольцо с огромным брильянтом. Я сказал ему, что мама не простит мне, если я выйду замуж за канонира. Он смутился и сказал, что это не для меня.
Я посмеялся. Он посмущался. Затем промямлил что-то в духе: «Просто купил…»
И имение он тоже «просто купил».
Интересно, он вообще собирается делать моей дочке предложение? Или ему достаточно жить с ней в своих фантазиях? Как мужик я его понимаю, сложно это — потерять свободу. Пусть даже и таким образом. Но как потенциальный тесть я недоволен его сомнениями.
* * *
Несколько дней спустя другой остров Седьмого Сумеречного Моря.
Остров Джекинсон разительно отличался от острова Лореляй, хоть и располагался относительно недалеко от него, и так же как и Лореляй, являлся частью Викторианских колоний.
На Джекинсоне было гораздо больше нищих. На улицах больше грязи, а бандиты порой сбивались в огромные компании и не боялись шляться по главным городским улицам средь бела дня. На фоне этих разбойников четвёрка с острова Лореляй, пытавшаяся
